Первая империя
Незадолго до Потопа новая волна кочевников обрушилась на Месопотамию. Шумеры оказались вполне способны отбросить их от своих главных центров в нижнем течении Евфрата. Поэтому кочевники повернули на север и заняли территорию выше Шумера. Они продвинулись в район, где Тигр и Евфрат приближаются друг к другу всего на 32 км , прежде чем разойтись вновь, охватывая плодородные земли Шумера.
Происхождение кочевников сильно отличалось от шумерского. Археологи могут установить это по характеру языков, если они расшифрованы.
Шумерский язык состоит из односложных слов (как современный китайский) и не похож ни на один из известных на Земле языков. Язык вновь прибывших состоял из многосложных слов. Его структура очень походила на структуру целой семьи языков, наиболее известным древним представителем которой был иврит, а из современных – арабский.
Различные древние народы, говорившие на языках этой группы, названы в Библии потомками Шема (или Сима, в латинском варианте), одного из сыновей Ноя. В 1781 г . германский историк Август Людвиг фон Шлёцер предложил называть эти языки семитическими.
Предположительно, все древние народы, говорившие на семитских языках, произошли от некоей единой группы, среди которой и был разработан первоначальный, материнский язык (протосемитский). Затем, с течением времени, вслед за странствиями и разделением происходивших из этой группы племен, протосемитский язык разделился на диалекты, которые впоследствии стали членами семитической языковой семьи. Где зародился первоначальный протосемитский, нельзя сказать с уверенностью, но, по всей вероятности, его родиной была Аравия.
Следовательно, кочевники, говорящие на семитском языке, вторглись в Месопотамию через юго-западные, аравийские границы в 3000 г . до н. э. – как за тысячу лет раньше шумеры вторглись на равнину с гор северо-восточной границы. (Важно помнить, что термин «семитский», или «семитический», относится только к языку, но не к расе. Широко принято говорить о людях, говорящих на семитических языках, как о «семитах», и я иногда буду пользоваться этим словом, но такой вещи, как семитическая раса, не существует. Люди легко меняют язык, не меняя своих физических характеристик. Так, американские негры говорят по-английски, а гаитянские негры – по-французски, но это не делает их в расовом отношении родственными европейцам.)
Самым важным из городов на территории, куда проникли семиты, был Киш. Вначале он был шумерским, но семиты постепенно просочились туда и заняли его.
В течение шести столетий, в период Потопа и после него, семиты оставались на заднем плане. Территория их ни в коей мере не была такой процветающей, как собственно Шумер. Шумерская система ирригации не была еще освоена полностью, и более низкий уровень производительности означал меньше богатства и власти. (Сила шумерского мастерства становится очевидной, когда вы понимаете, что шумерская ферма в дни величия Лагаша полностью равнялась по продуктивности современным фермам, хотя затраты физического труда были, конечно, значительно выше.)
Однако шумерские города истощали себя, тогда как семитские постепенно улучшали свои позиции. Теперь им нужен был, главным образом, вдохновляющий вождь, который смог бы объединить их и повести к победе. И как раз когда Лугальзаггеси сделался верховным правителем Шумера, этот семитский вождь – первый великий семит в истории – появился на сцене.
Со временем этот новый лидер взял себе имя Шаррукин, но нам он известен также как Саргон.
Слава Саргона привела в последующие столетия к множеству легенд о нем. Одна из них, в частности, рассказывает об опасностях, которым он подвергался во младенчестве. Родился он (говорит легенда) от женщины хорошего происхождения, но отец его был неизвестен. Мать, стыдясь незаконного ребенка, родила его втайне и затем попыталась избавиться от него прежде, чем это было бы обнаружено.
Она сделала маленькую лодку из тростника и обмазала ее смолой для водонепроницаемости. Затем она положила младенца в лодку и пустила по реке. Его нашел бедный садовник и воспитал его с любовью, но в бедности. В конце концов, когда он стал взрослым, прирожденные таланты привели его к лидерству, к завоеваниям и к верховной власти.
Сказка о младенце-найденыше, спасенном благодаря огромной, почти чудесной удаче и становящемся вождем людей, очень часто встречается в легендарной истории, но сказка о Саргоне – самая древняя из известных нам. За ней последовали многие. В греческих мифах так спасаются Эдип и Персей, в римских – Ромул и Рем. В еврейских легендах так спасается Моисей, и его история очень похожа на историю Саргона.
Весьма возможно, что широкая известность легенды о Саргоне повлияла на более поздние рассказы, в особенности на легенду о Моисее.
Сделавшись взрослым, Саргон поступил на службу к царю Киша и благодаря своим заслугам сделался самым доверенным лицом из всех подданных царя. Доверие было, очевидно, обмануто. Там, где царь слаб, а первый министр силен, как это слишком часто случалось в истории, царя свергают и новым царем становится министр. Так было и в случае с Саргоном.
Очень вероятно, что Саргон, сделавшись царем, умышленно принял новое имя как средство пропаганды. Имя это означает «законный царь», которым он как раз и не был. Очевидно, даже в древности люди знали, что, какой бы возмутительной ни была ложь, она будет принята, если повторять ее достаточно громко и достаточно часто.
Как узурпатор, Саргон чувствовал, что лучше было бы основать новую столицу, где можно было бы начать заново, с самим собой в главной роли, чем оставаться в старой, полной памятников и воспоминаний о прежней династии. Поэтому он основал где-то на семитской территории город Агаде. Он прославил этот город и стал известен в исторических книгах как Саргон из Агаде (или Саргон Аккадский).
Название города распространилось на весь район, известный нам как Аккад (другая форма слова «Агаде»). Ранние семиты этой области известны нам как аккадяне, и язык их называют аккадским языком.
Аккадские города, объединенные под властью сильного вождя, могли теперь обратиться против Шумера. Царем Урука все еще был Лугальзаггеси. Он правил 30 лет. Он был уже стар и утомлен, и около 2370 г . до н. э. пал перед Саргоном. Мы не знаем, конечно, подробностей войны; только гордая надпись Саргона гласит, что он сокрушил врага и захватил весь Шумер вплоть до Персидского залива.
Теперь весь Шумер и Аккад оказались под единым правлением, и две страны стали единым целым. В течение долгого правления Саргона Аккад стал полностью «шумеризованным». Техника ирригации применялась во всей полноте, и Аккад распространял шумерскую культуру еще дальше вверх по течению рек. О шумеро-аккадской культуре принято говорить так же, как о греко-римской.
Аккадяне никогда не отказывались от родного языка, но у них не было письменности. Ее пришлось позаимствовать у шумеров. Они приняли систему клинописи, хотя эта система, предназначенная для шумерских односложных слов, хуже подходила к аккадским многосложным.
Престиж, заработанный Саргоном на завоевании Шумера, был так высок, что важность аккадского языка начала возрастать, а для шумерского начался длительный упадок, который продолжался даже в те периоды, когда шумерским городам удавалось временно вернуть свою политическую важность.
Саргон сумел распространить свое господство даже за пределы Шумера и Аккада. Вскоре после Потопа шумерские колонисты проникли высоко вверх по течению Тигра. Вероятно, катастрофа гнала уцелевших к северу, подальше от сцен опустошения. Там, на Тигре, в 320 км к северу от Аккада, колонисты основали город Ашшур. Он дал свое имя целому региону на верхнем Тигре, который мы знаем теперь под греческим названием Ассирия.
Саргон контролировал Ассирию так же, как Шумер и Аккад. Вся Месопотамия принадлежала ему. Предполагается даже, что он простер свою власть от верхнего Евфрата к западу, вплоть до Средиземного моря. Это нельзя утверждать с полной уверенностью, но, по крайней мере, в случае с ним это намного вероятнее, чем в случае с Лугальзаггеси.
Саргон поглотил также центр власти к востоку от Шумера. Это была земля к северу от верхней кромки Персидского залива и к востоку от Тигра. Шумеры называли ее обитателей «эламту», и название страны вошло в наш язык как Элам.
Саргон выбрал самый послушный и наименее беспокойный из эламитских городов и сделал его правителя своим наместником в стране. Город назывался Шушан и располагался примерно в 200 км к востоку от Лагаша. Это положило начало преобладанию города, который оставался важным столичным центром 2 тыс. лет. Мы знаем его под греческим именем Сузы.
Элам рано принял шумерскую культуру и клинописную систему письма. Еще перед Потопом он ссорился и сражался с шумерскими городами. Перед Саргоном, однако, он не смог устоять и сделался частью его обширной империи.
Саргон правил первой настоящей империей в истории цивилизации, первым государством, основанным одним человеком, правящим над многими народами разного происхождения. В то время в мире существовало три других центра цивилизации. Они располагались на трех других реках: на Ниле в Египте, на Инде в нынешнем Пакистане и на Янцзы в Китае. Эти три цивилизации были созданы народами, однородными по происхождению, и не были империями – одна правящая группа в них не господствовала над рядом подчиненных народов.
Империя обычно сияет ярко – пока она существует. Правящая группа без колебаний присваивает с трудом нажитые богатства покоренных народов. Избыток товаров, которые ранее рассеивались среди дюжины шумерских городов-государств, был собран в столице Саргона. Она достигла размеров и роскоши, невиданных никогда раньше. Именно по имперской столице современники (и потомки также) судят об империи, ее великолепие мощно влияет на них и заставляет считать императора великим человеком, героем, хотя вся роскошь может быть основана на грабеже, а провинции империи – тонуть в нищете.
Саргон Аккадский умер около 2315 г . до н. э., после успешного правления, продолжавшегося более полувека, и Шумер восстал. Но старший сын и наследник Саргона быстро подавил бунт, и Аккадская империя осталась невредимой.
При Нарамсине, внуке Саргона, который наследовал трон около 2290 г . до н. э., Аккадская империя достигла вершины могущества. Нарамсин простер свое влияние в Малую Азию, огромный полуостров, лежащий к западу от Северной Месопотамии, и укрепил свою власть в Эламе.
Нарамсин хорошо известен сегодня благодаря стеле, воздвигнутой в память победы над ордой кочевников на территории Элама. Стела показывает его во главе штурма горной крепости, ведущим своих воинов вверх по склонам. Фигура его, спокойная и героическая, вдвое больше, чем фигуры воинов. Враги сдаются и умирают.
В наших глазах стела Нарамсина стоит в художественном отношении много выше, чем стела Коршунов, воздвигнутая двумя с половиной столетиями раньше. Шумеры последовательно изображали себя довольно приземистыми, толстыми парнями, с круглыми головами, большими выпуклыми глазами и большими носами. При всем своем интеллектуальном совершенстве и изобретательности, они не кажутся нам особенно привлекательными. Правда, трудно сказать, насколько эти изображения точны и правдивы, а насколько – просто отражают художественную условность.
В любом случае аккадские солдаты на стеле Нарамсина стройнее, выше ростом и намного более приятны по внешности (по крайней мере, в наших глазах), чем люди на традиционных изображениях шумеров.
Кочевники-завоеватели
Нарамсин умер около 2255 г . до н. э. и почти сразу же Аккадская империя начала сталкиваться с тяжелыми трудностями. В течение жизни всего лишь одного поколения она сошла с вершины могущества до гибели. Процесс этот много раз наблюдается в позднейшей месопотамской истории.
Древние империи, даже когда казались славными и могущественными, всегда несли в себе некую мину замедленного действия.
Когда регион составлен из ряда ссорящихся городов-государств, они могут растрачивать энергию и богатство во взаимных войнах, но каждый город имеет закаленную армию и традиции патриотизма. Часто они объединяются, чтобы отбросить общего врага из-за рубежа. При таких обстоятельствах вторгающихся кочевников часто бьют.
Но когда образуется империя, вся мощь централизуется в столице, в руках правящего народа. Провинции разоружают и, насколько возможно, лишают армий.
Далее возможны две альтернативы. Провинции, заселенные обычно подчиненными народами, остаются непокорными и несмирившимися, хватаясь за каждую возможность восстать против центрального правительства. Пока империя сильна, восстания, как правило, безуспешны и жестоко подавляются, но каждое восстание, даже раздавленное, частично разрушает процветание империи и иссушает понемногу силы ее правителей. Не желая сражаться с внешними врагами, мятежные провинции очень склонны призывать кочевников, надеясь использовать их помощь против центрального правительства.
Если, с другой стороны, провинции приведены в полную покорность либо мало-помалу лишаются своих воинственных традиций, они не способны отразить кочевников, когда они появляются. И, не потеряв еще ненависти к центральному правительству, они вполне готовы приветствовать пришельцев как освободителей, а не врагов.
Отсюда следует, что если в империи начинается даже слабый упадок, возникает порочный круг внезапных мятежей и дальнейшее ослабление, то новые мятежи обращаются к помощи извне и очень часто всего за одно поколение империя рушится.
Во времена Аккадской империи одним из выдающихся соседних племен были гутеи, которые жили в горах Загра, там, где жили когда-то шумеры.
Поколение спустя после смерти Нарамсина гутеи увидели свой шанс в том, что наследники царя дрались между собой за трон, провинции бунтовали и ждали помощи кочевников. Гутеи вторглись в страну, разбили деморализованную аккадскую армию, взяли Агаде и около 2215 г . до н. э. разрушили город. Империя была у них в руках.
Агаде был разрушен так основательно, что у него одного, из всех месопотамских столиц, местоположение неизвестно до сих пор. Такое полное разрушение говорит о необычной ярости кочевников. Оно заставляет подозревать, не присоединились ли к армии гутеев отряды покоренных народов и не солдаты ли Шумера и Элама позаботились о том, чтобы «не оставить кирпича на кирпиче» от столицы, напоминавшей о долгом угнетении.
Если это было так, то покоренные народы нашли в гутеях плохую замену. Под их грубым правлением процветание увяло. Они были слишком непривычны к сложностям цивилизации, особенно к поддержанию сети каналов, чтобы организовать дело как следует. Сеть каналов пришла в упадок, что привело к голоду и вымиранию. Для древней месопотамской цивилизации наступил короткий период темных веков.
Основную тяжесть кризиса принял на себя Аккад, ибо Аккад был центром империи и носителем престижа ее традиций, так что именно в Аккаде гутеи создали собственный центр вместо разрушенного Агаде.
Некоторые шумерские города на юге воспользовались преимуществом удаленности и купили себе некоторую долю самоуправления ценой выплаты тяжелой дани новым правителям.
Урук продолжал жить под управлением своей четвертой династии, Ур – второй династии. Самым замечательным правителем периода гутеев был губернатор Лагаша Гудеа. При нем, около 2150 г . до и. э., Лагаш пережил настоящий золотой век. Город не был больше победоносным завоевателем эпохи Эаннатума, на три с половиной столетия раньше, но это обернулось только к лучшему. Лагаш процветал в условиях мира, не мечтая о завоеваниях.
Гудеа, разумеется, был не только губернатором, но и жрецом и особенно заботился о храмах. Он украсил те, что уже существовали, и выстроил пятнадцать новых. Он так поразил народ своим благочестием, что после смерти был обожествлен и ему поклонялись, как богу.
Искусство расцвело при нем, и скульпторы Лагаша научились обрабатывать очень твердый камень – диорит, привозившийся из-за рубежа. Статуи были тщательно и красиво отполированы. Самая знаменитая статуя посвящена самому Гудеа. Она около 45 см высотой и изображает сидящего Гудеа с руками, сложенными на животе (шумерская художественная условность, означающая благочестие), и спокойным выражением на красивом, несмотря на крупный нос, лице.
Статуи покрыты надписями, которые являются важным источником по шумерской истории. Именно открытие дворца Гудеа в конце XIX в. впервые дало современным людям намек на то, что шумеры вообще существовали.
Правление кочевников в цивилизованной империи редко продолжалось долго. Роскошь цивилизации очень привлекательна и соблазнительна для людей, знакомых лишь с грубой кочевой жизнью. Даже если первоначальные завоеватели презирают роскошь как спутницу разложения, соблазну поддаются их дети. И кочевники перестают быть кочевниками.
Суровые военные вожди гутеев быстро сделались окультуренными правителями. Вероятно, они даже старались быть больше аккадянами, чем сами аккадяне, ибо им нужно было изживать кочевое наследие. Так правление кочевников заканчивается их ассимиляцией.
Зачастую, однако, такой ассимиляции оказывается недостаточно. Хотя кочевники постепенно цивилизуются, им все равно приходится бороться с неприязнью народов, которыми они правят. Те, кто помнит о многих столетиях цивилизации, презирают кочевых предков своих правителей. То, что кочевники стоят у руля по праву завоевания, заставляет презирать их еще больше. Следовательно, когда правление кочевников смягчается и слабеет, когда армия перестает быть закаленной ордой головорезов, которой когда-то была, бывших кочевников выбрасывают вон.
Город Авраама
Гутеи продержались всего около столетия. Около 2120 г . они были изгнаны из Месопотамии. Фактическим освободителем был, вероятно, правитель Урука, находившегося тогда под властью пятой династии. Он мог действовать в союзе с Уром, но, если это и так, правитель Ура быстро сместил своего союзника и к 2113 г . установил свое владычество в стране.
Этот правитель, по имени Ур-Намму, был первым царем третьей династии Ура, и шумеры в течение столетия купались в последних лучах славы. Под властью третьей династии Ура вся Месопотамия была вновь объединена в империю, столь же огромную, как Аккадская, но по характеру скорее торговую, чем военную.
Ур-Намму был, вероятно, величайшим правителем династии. При нем законы страны были сведены в письменный кодекс. Весьма вероятно, что это делалось и до него. Трудно предположить, например, что Саргон Аккадский не сделал этого в течение своего долгого правления. Беда, однако, в том, что от этих ранних кодексов ничего не уцелело; кодекс Ур-Намму – древнейший из тех, которые дошли до нас. Эти уцелевшие отрывки являются древнейшими в истории писаными законами.
Они представляются нам довольно гуманными. В древних законах прослеживается склонность калечить виновных (око за око и зуб за зуб), но в кодексе Ур-Намму такое наказание заменено денежной компенсацией. Быть может, такой взгляд на вещи был естественным для торгового общества.
Строительное искусство шумеров достигло вершины. Ур построил громадный зиккурат, крупнейший из тех, что видели шумеры. Его остатки были вскрыты при раскопках на месте, где стоял Ур, и до сих пор производят внушительное впечатление. Зиккурат был около 80 м длиной и 50 м шириной, а нижние стены были толщиной 2,5 м.
Зиккурат в Уре
Сохранились руины двух нижних ступеней, достигающие высоты 18 м . Первоначально ступеней было, вероятно, три, общей высотой 36 м .
На месте Ура найдены также буквально десятки тысяч глиняных табличек, покрытых надписями. Можно подумать, что такие находки должны рассказать нам об истории страны очень многое, но это не те надписи. Это бухгалтерские счета и коммерческие документы. Представьте себе, что некие археологи в отдаленном будущем, раскопав руины Нью-Йорка, нашли горы бумаг и обнаружили, что все это расписки и платежные счета.
Конечно, ими тоже нельзя пренебрегать. Из этих скучных записей можно почерпнуть множество сведений о повседневной жизни горожан. Вы можете узнать, какой пищей эти люди питались, какие деловые сделки они заключали, как далеко простиралась их торговля и что они покупали и продавали. Можно судить даже о размерах империи, отметив места, где в руинах были найдены аналогичные документы. Когда документы датированы, они датированы обычно некоторым годом правления очередного царя, так что из этого можно вывести имена царей, последовательность их царствований и их длительность. Когда в датах перестают отмечаться цари Ура, это означает, что власть Ура в данном месте пала.
Ибо власть его рушилась и в 2030 г . до н. э. практически пришла к концу. Еще одно поколение Ур продержался как город-государство, но затем на город пал последний удар. В 2006 г . эламская армия, воспользовавшись анархией в Месопотамии и голодом в самом Уре, опрокинула оборону гордого города и захватила его. Последний царь третьей династии Ибби-Син был взят в плен.
Элам, который был завоеванной провинцией Аккадской империи, сделался на время сильнейшей державой Месопотамии. Отчасти это объясняется тем, что города-государства теперь вновь ссорились друг с другом, вернувшись к военной борьбе.
В бывшем Шумере наибольшую важность приобрели два города-государства – Исин и Ларса.
Исин располагался выше по течению, немного южнее Ниппура. В столетие после падения Ура Исин был важнейшим городом-государством юга. К концу этого периода, около 1930 г . до н. э., один из его правителей кодифицировал законы города и записал их на шумерском языке. Отрывки этого кодекса сохранились.
Ларса располагалась дальше на юге, километрах в двадцати ниже Урука. В 1924 г . до н. э. Ларса, находившаяся под влиянием эламитов, победила Исин и вступила в столетие своего собственного величия.
На севере было два важных города-государства. Там находился Ашур и, ниже по течению Тигра, Эшнунна. Найдены отрывки третьего кодекса законов, составленного правителем Эшнунны.
Но эти города уже не были старомодными шумерскими городами. Шумеры, как правящий класс, пали вместе с Уром. В период после 2000 г . до н. э. правящий класс в городах, которые когда-то были шумерскими, говорил по-аккадски. Месопотамия сделалась полностью семитической по языку и оставалась таковой в течение пятнадцати столетий.
Шумерский язык умер не целиком. Он сохранялся некоторое время в самом консервативном из всех институтов – в религии. Он сделался «мертвым языком», используемым в религиозных ритуалах так, как сегодня используется латынь.
Шумеры исчезали вместе со своим языком. Их не вырезали, не убивали. Они просто переставали считать себя шумерами. Чувство национальности медленно таяло, и к 1900 г . до н. э. не осталось ничего.
За 2 тыс. лет своего существования шумеры изобрели колесный транспорт, астрономию, математику, коммерческие предприятия, крупномасштабное строительство из кирпича и письменность. Можно сказать, что они изобрели почти всю цивилизацию.
Теперь они ушли. За семь столетий до Троянской войны, за одиннадцать столетий до основания маленькой деревушки под названием Рим шумеры, уже одряхлев от традиций, – ушли. Самое существование их было забыто вплоть до великих археологических раскопок конца XIX столетия.
Однако след их остался. В одной великой книге, пришедшей к нам из древних времен, – в Библии, – туманные следы шумеров можно найти. В одном месте конкретно указывается на период третьей династии Ура.
В это последнее столетие существования Шумера, примерно около 2000 г . до н. э., близость угасания стала очевидной. Падение империи, голод, эламская оккупация были смертельными ударами. Многие предприимчивые люди из Ура чувствовали, вероятно, что великий некогда город не имеет будущего, и отправлялись в путешествия в поисках лучшей судьбы.
Одно из таких путешествий отмечено в Библии. «И Терах взял Абрама, сына своего, и Лота… и Сару, невестку свою… и они отправились… из Ура… чтобы идти в землю Ханаанскую» (Быт. 11:31). Они прошли весь Плодородный Полумесяц, к северо-западу до вершины дуги, а затем к юго-западу, до ее западного конца. Абрам со временем сменил свое имя на Авраам и сделался, согласно легенде, предком израильтян.
Библия описывает поход, совершенный месопотамской армией против городов-государств Ханаана, и детали описания заставляют думать, что время Авраама совпадает с периодом, непосредственно следовавшим за падением Ура.
«И это происходило в дни Амрафела, царя Шинара, Ариоха, царя Эллазара, Шедорлаомера, царя Элама и Тидала, царя народов, и они устроили войну» (Быт. 14:1–2).
Благодаря видному месту, отведенному ему в дальнейшем в этом отрывке, ясно, что Шедорлаомер возглавлял коалицию, а в истории был только один период – столетие после падения Ура, – когда Элам был ведущей державой расколотой Месопотамии. Город Эллазар, другой член коалиции, обычно считается Ларсой, и только в этот период Ларса играла выдающуюся роль.
«Тидал, царь народов», был, вероятно, довольно мелким князьком. Наибольший интерес представляет для нас Амрафел, царь Шинара. При буквальном прочтении он кажется правителем всего месопотамского региона (ибо Шинар – это Шумер), но это не соответствует тогдашнему положению дел. В самом деле, если бы Амрафел был правителем всей Месопотамии, тогда он, а не Шедорлаомер возглавлял бы коалицию.
Ответ на эту загадку связан с новой группой захватчиков, которые вступили в Месопотамию и должны быть теперь рассмотрены.
Айзек Азимов
Из книги «Ближний Восток. История десяти тысячелетий»